Командир не велит.

Говорили, что первопричиной этого явления было их общее отвращение к пароходам.
— Все новое таит в себе бунт, — сказал однажды гармонический командир «Верного» везде молодые люди гуляли.
— Даже машины и уголь? — спросил Станюкович, который и сам не раз думал то же самое.
— Именно, — коротко ответил капитан. — Машины развращают людей, внушают дух лености и неповиновения.
Звали капитана Василием Васильевичем. Происходил он из очень старинного, но мало известного рода рязанских дворян Титовых. — Митька! Бандитов бить, что ли? — и затерялся в темной шеренге.
— Курите, товарищ? — спросил кто-то Мартынова, и рядом с собой он увидел спокойное лицо, чуть изъеденное рябью давнишней оспы: из продкома, Стальмахов.
Первое, что поразило Семена, когда он перебрался на фрегат, это большое количество черных тараканов, усы которых торчали из всех щелей.
— Как же это у вас допускают? — спросил Семен одного из матросов.
Матрос ответил со свистом, очень невнятно, так как передних зубов у него не было:
— Командир не велит изничтожать, потому как черный таракан — к богатству.
Конечно, мальчишка был тут, но на этот раз не один, а с молодой, видно очень усталой, женщиной. Лицо ее было Алеше знакомо: она работала на заводе. Мальчишка тащил ее за руку, заставил обойти вокруг слоненка и, охваченный неистовым восторгом, спрашивал:
— Мама, это все слон? Мама, неужели это все слон? Мать терпеливо повторяла:
— Да, деточка, это все слон.
Алеша поглядел на мальчишку: неужели тот не видит, что мать измучена и ей не до слонов?
Они с Савицким помогли поставить на место ежи. Длинная цепь их, похожая на огромную колючую проволоку, перерезала теперь заводской проспект.
Против заводоуправления, там, где шоссе прямой стрелой уходило на юг, выросло низкое, приземистое сооружение, обложенное мешками с песком.