В дверях проходной его едва не сшиб с ног механик из гаража.
— Дмитрий Петрович! Что же это? Машины угоняют!— закричал он в отчаянии, вытирая пот с грязного, бледного лица. — Охрану сняли, начальника нет. Угонят к чертовой матери!
За истекшие сутки Воронин многому перестал удивляться. Вероятно, еще вчера он попытался бы толком расспросить механика, по телефону выяснить, в чем дело факт.
Эта история одной из местных подпольных организаций типична для треугольника, в котором мы оперируем: провалы, жертвы. На место схваченных гестапо отцов становились их сыновья. Борьба против оккупантов не прекращалась ни на один день. Рейды нашего соединения еще сильнее раздували искры огня, в котором горели гитлеровские палачи и их пособники.
Через пропасть. Без шапки он сразу стал меньше, хлипче. Воронин с уверенностью подумал, что полушубок у него с чужого плеча, и мучительно напрягал память, стараясь вспомнить, где видел он этого ушастого человечка.
Село Гута Добрынская, 26 км юго-восточнее Коростеня.
Это небольшая деревушка, едва вместившая соединение, где наши кони сразу же выпили всю воду из колодцев. Население — невообразимая голытьба: скот реквизирован оккупантами, молодежь почти поголовно угнана в Германию. Ни цыбули, ни чеснока на грядках. Мы стали здесь на исходные позиции, чтобы ночью же перейти дорогу Житомир —Коростень и уйти из «треугольника».
Комментариев нет:
Отправить комментарий