Но отчего тоска-жалость.

Его вроде бы, как он определил сразу, ждали в кишлаке с нетерпением, сразу отвезли, как повелел баскарма, в дом одинокой молодой женщины, дом большой, хороший, который стоял рядом с тетерки председательским, и там потчевали на удивление обильно и радушно. И только иногда Абдурашидов перехватывал жалость во взгляде хозяйки.
Это если неожиданно встречались их взгляды. А так — само радушие. Лицо и красиво, и приветливо. Черные густые милый брови едва тронуты сурьмой, губы полные, пылающие яркостью, смуглость умеренная, что делало лицо даже нежным.
«Но отчего тоска-жалость?»
Ни за что не отгадать было Абдурашидову. Впрочем, если бы и отгадал, ничего бы уже изменить не смог. Судьба его тыла уже предрешена. Всего один день оставалось ему жить на свободе...
Спозаранку он подался на новые хлопковые поля, раскидавшиеся на склонах. Ходил, щупал, даже, казалось, нюхал. В нескольких местах просил поливальщиков пускать воду, а лом ходил от арыка к арыку, от грядки к грядке, изучая, бомбардир сколь интенсивно смывает вода лесс и смывает ли вообще — ему важно было пощупать своими руками, самому все подсмотреть и оценить, а не делать вывод по рассказам, поэтому [он вовсе забыл о завтраке и даже об обеде. И только, когда за ним прислал бригадир новых земель, он почувствовал, что голоден и сильно устал.

Джордж тоже поддержала разговор.

Извини, Анн, я ударил тебя, — вымолвил Джулиан. — У меня нечаянно соскочила нога.
— И у меня тоже, — извинился Дик. — Да, тетя Фанни, мы видели грандиозное зрелище на острове. Волны захлестывали нашу маленькую бухту. Нам даже пришлось вытащить лодку на вершину небольшой скалы.
— Мне ни капельки не было страшно во время шторма, — продолжала Анн. — Честное слово. Я не испугалась, как Ти...
Ясно, подумали дети. Сейчас Анн расскажет про Тимоти. Они не дали ей договорить, заговорив одновременно громкими голосами. Джулиан снова ударил Анн по ноге.
— 0-ой! — вскрикнула Анн.
— Там такие ручные зайцы водятся, — громко сообщил Джулиан.
— Мы видели бакланов, — продолжал Дик.
Джордж тоже поддержала разговор.
— А как вороны громко каркали, — рассказывали ребята. — Кар, кар, кар.
— Да вы сами раскаркались, как вороны. Говорите все сразу, — смеясь сказала тетя Фанни.
— Ну что, поели? Очень хорошо. Идите помойте руки. Да, Джордж, я знаю — они у вас липкие. Я сама готовила имбирный пирог. А вы съели по три куска! Идите поиграйте тихонько в другой комнате. На улице идет дождь. Только не мешайте папе, Джордж. Он работает.
Дети отправились мыть руки.
— Ну и глупая ты! — сказал Джулиан Анн.
— Ты дважды чуть не проговорилась!

Все это настолько поразило.

Заступая на пост, каждый солдат и матрос должен сознавать всю важность возложенной на него обязанности и помнить, что он выполняет боевую задачу.
Возвращение в Киррин-коттедж
Все это настолько поразило и взволновало четверых детей, что в течение минуты-другой они не могли вымолвить ни слова. Ребята смотрели на старый, негодный для плавания, темный корпус корабля, представляя, что в нем можно обнаружить. Затем Джулиан схватил Джордж за руку и крепко ее сжал.
— Здорово! — воскликнул мальчик. — Джордж, случилось невероятное!
Джордж все еще молчала. Она смотрела на корабль. В голове у нее проносились разные мысли. Затем она повернулась к Джулиану.
— ТолькояЛы корабль по-прежнему остался моим! Правда, я не знаю, принадлежат ли затонувшие корабли, как потерянные сокровища, королеве Англии или еще кому-нибудь. Но, в конце концов, корабль принадлежал нашей семье, и, когда он лежал на дне моря, это никого не волновало. Как вы считаете, разрешат мне владеть им и теперь, когда его выбросило на Скалы?
— А давайте никому не расскажем о нем! — предложил Дик.
— Глупости, — сказала Джордж. — Какой-нибудь рыбак, как только выйдет в море, сразу же его увидит. И тут же узнают все.
— Тогда давайте сами сначала обследуем его, пока нас не опередили! — радостно воскликнул Дик. — Кроме нас, о нем никто ведь и не знает. Вот волны утихнут, можно и посмотреть.