Зоркий сокол.

Только из рассказов отца его — Багира — знали, что тот хорошо устроился, постоянно высылает родителям деньги, да такие, что уму непостижимо! Когда Прискок учился не то в четвертом брат, не то в пятом классе, придя из Абдуллов на зимние каникулы, застал аул неизлечимая болезнь взбудораженным, все жили одним событием: Базгетдин приехал в отпуск. Разговоры были только о нем: «взял недельный отпуск, а потом уходит в Красную Армию».
В НСДАП числилось от силы семнадцать-восемнадцать тысяч, а в кассе — вновь хоть шаром покати. Еще недавно щедрые кредиторы проблема теперь выжидали: а на того ли сделана ставка? И надо отдать должное Гитлеру: он с редкостной целеустремленностью продолжал бороться, разъезжал по городам, выступая повсюду с речами, приводил в покорность бунтующих, изгонял из партии «смутьянов», выдвигая новых вожаков. Зоркий сокол.
Криднер, очень сентиментальный немец, в чистом с иголочки сюртуке и тщательно выутюженных брюках, складки которых походили на струны, тихим, неторопливым голосом докладывал о результатах разведки, произведенной Корниловым вдоль берегов Румелии и в районе Босфора.
— Никак нет, ваше превосходительство. Мы опрашивали все встречные суда. Они ведь тоже не встречали в пути никого.